Глядя в лицо
Поднос не просто рухнул на пол. Он упал, и разлетелись тарелки, и та еда, что была в них. Я в сердцах обматерил его про себя, что он так не вовремя подвернулся мне на моем пути, и я так неловко наскочил на него.
Он замер и растерянно смотрел на разбросанную по полу еду. Я не собирался ему помогать, а показал рукой женщине за стойкой, чтобы она вышла и убрала в зале беспорядок. У меня на брюках было мокрое пятно. Он тоже был весь обрызган. Мне это было крайне не приятно. Я был зол.
Мужчина, на которого я налетел, был тощим стариком. Пиджак и брюки болтались на нем. Я достал из кармана купюру, которая могла возместить ему стоимость его обеда, и сунул ему в руку. И в эту минуту я заметил на его лице улыбку. Он улыбнулся мне: «Спасибо».
Меня поразила эта улыбка. Лицо было изношенным, а улыбка прекрасной, она была какой-то детской, открытой. Она совершенно его преобразила. И это удивило меня.
Я быстро отошел от него, взял свой заказ и сел за столик рядом со своим коллегой.
Я работал в крупной телекомпании и всегда обедал в этой столовой. Украдкой я продолжал наблюдать за стариком. У него был древний скучный костюм. Он сидел в дальнем углу зала, что-то читал, и что-то записывал в блокнот.
***
Спустя несколько дней, мы сидели с Максом за столом и что-то оживленно обсуждали. И в это время к нашему столику подошел тот самый старик, и спросил, может ли он сесть. Я сказал, что столик занят, и продолжал есть. Он извинился, и со своим подносом пошел дальше, вглубь зала.
«Немного грубо, старина!» — заметил мне Макс.
«Я имею право выбирать, с кем мне есть» — ответил я Максу.
«Да нет проблем» — пожал плечами Макс.
«Ладно, Макс. У меня большая загрузка во второй половине дня. Я побежал» .
Позже мы встретились с Максом в курилке, и он мне сказал:
«А знаешь, интересный мужик этот Sub-редактор, во всех странах мира побывал. Тобой интересовался, спрашивал твое имя. У него насчет тебя какие-то фантазии».
«Какие у него могут быть фантазии? Он старый».
«Достаточно старый, чтобы быть твоим отцом».
Эта фраза Макса, «Достаточно старый, чтобы быть твоим отцом», почему-то засела у меня в голове.
***
Через неделю. Я сел в лифт, чтобы подняться на свой этаж. Он был уже внутри. Он поздоровался со мной, и я должен был ответить. Но я не улыбаюсь. Мы вдвоем одни и это раздражает меня. Я уже подумываю о том, чтобы выйти на следующем этаже и пойти пешком вверх по лестнице. Зачем он смотрит на меня? Эти минуты мне кажутся вечностью.
«Ну, я полагаю, нам необходимо нажать на кнопку, или мы будем стоять здесь весь день, не правда ли?»
О. черт! Действительно. Я не нажал на кнопку лифта. Я чувствовал себя идиотом. В следующую секунду мы одновременно поднесли руку, нажимая на кнопку лифта, и снова столкнулись. У меня из рук выпала книга, которую я держал. Мы одновременно наклонились, чтобы поднять упавшую книгу и стукнулись лбами. Это все было чрезвычайно глупо. Мне ничего не оставалось, как улыбнуться ему. Он тоже улыбался мне. И его улыбка снова поразила меня. Улыбались его голубые глаза. Сеть морщинок вокруг глаз и седые волосы совсем не соответствовали его ясным голубым глазам и детской улыбке.
В это время лифт дернулся и остановился на нужном мне этаже. Я облегченно вздохнул и быстро покинул лифт.
***
На следующий день мы с Максом в столовой за одним столом. В зал входит старик и сканирует взглядом пространство. Он берет свой поднос с обедом и направляется к нашему столику. Он кладет передо мной фотографию, где я снялся во время моей поездки по Австралии.
«Вот, это выпало вчера из вашей книги, когда она упала. Вы оставили ее в лифте.» Его пальцы были длинными, а ногти ухоженными.
«Вы были в Австралии? Позволите мне сесть за ваш столик?» Его голос был мягким.
Я кивнул. К тому же все столики в зале были в этот раз заняты.
«Так вы были там?»
«Где?» — ошеломленно спросил я.
«В Австралии. В Новой Зеландии.»
«Да. Я делал там серию репортажей».
С того дня Sub-редактор часто обедал за нашим столиком. Он оказался интересным собеседником. Он рассказывал о себе, нам задавал вопросы. Мы многое обсуждали. У нас обнаружились общие интересы. Мы оба оказались страстными книголюбами. Я узнал, что он был женат уже несколько раз, но все еще влюблен в свою первую девушку.
***
Однажды, старик пригласил меня к себе.
Он готовил для нас обед. А я в это время перебирал книги его домашней библиотеки.
Я взял с полки одну из книг и увлекся чтением.
«Странно, что вы любите читать книги. Новое поколение книг почти не читает» — прозвучал с кухни голос старика.
«Книги — мои друзья. Я не хотел бы остаться без книг» — откликнулся я на его голос.
«Это звучит так одиноко. Вы одинокий человек?»
Я пожал плечами. «Не совсем».
«Не совсем? Это что значит?»
«Я разборчив в своих друзьях, и у меня их не очень много.»
«Я слушаю-слушаю. Рассказывайте» — поддерживает на расстоянии старик нашу беседу.
«Мое детство было… Как бы это сказать… Моя мама любила переезжать с места на место и нигде не пускала корни. Я ненавидел эти переезды. И книги были единственной постоянной вещью для меня.»
«Черт возьми, как мне это знакомо». Старик вкатил тележку с угощением и указал мне на кресло, куда предлагалось мне сесть. «У меня были очень академические родители. Они любили меня, но все время были заняты. Книги заменили мне друзей и родителей.»
«Значит, вы тоже одинокий» — сказал я.
Моя дружба со стариком все время росла. Я вспомнил, что когда-то он мне сказал, что я ему кого-то напоминаю. Может быть, мою мать? Если это так, то он мог бы быть моим отцом. Она никогда не говорила мне о человеке, который был моим отцом. Он был умный. Это все, что она говорила мне.
***
«Почему ты не вышла за него замуж?»
«Почему я не вышла за него замуж? Я не могла выйти за него замуж. Это был не тот тип мужчины, за которого я хотела выйти замуж. Я его не подпускала на пушечный выстрел, когда узнала, что беременна от него.»
«А как он выглядит, мама?»
«Господи, оставь свои вопросы, ребенок. Спать.»
Она видела мое разочарование, и сказала, что напишет для меня записку, положит ее в конверт. И, когда она умрет, я смогу узнать после ее смерти, кто мой отец. Я был счастлив.
На мокром шоссе, ее автомобиль потерял управление, она попала в аварию и скончалась на месте. Мне было тогда двадцать три года, я был вполне самостоятельным. Но, я перебрал все вещи в доме, а конверта с запиской так и не нашел. Я чувствовал себя ребенком. После смерти матери я так и не узнал, кто был мой отец. Я чувствовал себя так, как будто плыву по морю без горизонта.
***
«Я встретил ее, когда она была студенткой», сказал он.
«И ты тоже был студентом?»
«Ах, боже мой, нет. Именно это привлекло меня к ней. Она была такая юная. И мы были … такие разные».
«Ну» , сказал я.
«Она забеременела. Я был очень счастлив, когда она сказала мне об этом. Но она не хотела моей помощи. Думал, что она передумает. Но, беременность не сблизила нас, а разлучила. Хотя, когда я попытался подойти к ней, она сказала мне, чтобы я оставил ее в покое. Мне было очень больно, но я принял ее отказ. Спустя несколько месяцев, я устроился на работу, зарплата была ужасно маленькой, но я надеялся, что все однажды повернется к лучшему» .
«А что было дальше?» — спросил я.
«Она уехала и не оставила адрес».
«Таким образом, вы никогда не узнали, был ли это мальчик или девочка…»
«Почему же не узнал? Узнал. Я ведь высчитал приблизительную дату ее родов и отправился в роддом узнать о рождении ребенка. Это была дочь».
«Как дочь? Не может быть! У вас родился сын!» Я чувствовал себя раздавленным грузовиком. Глядя в лицо правде, иногда жалеешь об этом.
«Вы думали, что я … ваш отец?»
«Мы … мы любим одно и то же. Книги… Мы оба высокого роста. Мы похожи» .
«Безусловно, у нас есть что-то общее, но я не твой отец». Он посмотрел на меня. «Мне очень жаль вас разочаровывать. Мы не связаны кровными узами, но мы можем быть чем-то еще».
«Что?»
«Разве ты не думал об этом?»
«Друзьями?»
«Да. Мы можем быть друзьями».
Эта фраза заставила меня рассмеяться.
Он тоже рассмеялся в ответ.
Мы смотрели друг другу глядя в лицо и улыбались.