Дьявольская юморина войны
Война — это дикая арлекинада, сочетание смеха и слез. Сорри за цинизм. Но смех помогает, это так.Тамошние, которые живут в этом постоянно, ничему не удивляются — уже привыкли шо чудеса бывают три раза в день. А если русские забухали и не смогли зарядить РСЗО, то два раза.
Что миной пиздануло, когда ты присел посрать во дворе? А в итоге, ты авансом два раза нечаянно посрался фьючерсом. Это как бы нормально. Тебе, прибывшему вчера из Киева, этого не понять. Тебе не понятно шо тут происходит, а вот их уже ничем не удивить.
Давинчи убитый горем показал пробитую осколками ванну. Её вытащили во двор, в надежде искупаться, после того как солнце прогреет воду. И вот, понимаешь, двести литров воды пропало: вытекло через дырки. Вода там очень дорогая, но не по цене крови.
— И абрикоса убили — скорбно говорит Влад.
— Не могу вспомнить, чей позывной «Абрикос»? — спрашиваю я.
— Да вот Абрикос. А мы его водой поливали! — говорит Влад, показывая на пенёк дерева рядом с воронкой.
То есть это такое дерево с жёлтыми фруктами. Ты садишься на исковерканную ванну и начинаешь ржать, вытирая глаза, от этой дьявольской юморины.
Тебе говорят «голову не высовывать», и ты понимаешь по интонации, что это без шуток. А тут бабушка на велосипеде едет. Бабушка старенькая, бабушке нарезной батон нужен. Бабушка тормозит и строго спрашивает: «Вы наши или сепары?»
— Мы наши.
Бабка слазит с велосипеда и потребительски смотрит на кевлароврго.
— Не помню таких. А вы скуда?
— Вчера продвинулись. А шо это вы так интересуетесь скуда мы? — спрашивает лысый кевларовый. — Мы тут по работе стоим.
— А когда война закончится? — спрашивает бабка.
— Когда надо. Информация от посторонних гражданских пока засекречена. — отвечает ей кевлар.
— Шоб я так себя в турпоходе засекретила от твого деда, твой папка не родился бы. — отвечает вредная бабка.
— Бабушка вы ехайте уже куда вам было надо ехать своим волосипедом — говорит рыжий укроп из города Одесса. — Вы нам сектор обстрела перекрываете. Так шо ехайте куда ехали, пропадите из зрения, я щас по рации скажу шобы вас больше сюдой не пропускали.
Бабка в кедах садится на ровер и едет. Потом оборачивается и показывает на ходу фак. Бабка старая, ей можно. Кевларовый сплевывает в пыль и говорит в уоки-токи: «Там эта, ну вы поняли, приём… Хлеб купила. Всё, четыре-пять-ноль, приём. Так подвезите ей сами воды, приём. А на чём я подвезу, на её велосипеде? Наша в разъезде, приём. Да иди в жопу, Валерьич, приём.»
Надо просто слушать.
***
Коты военного времени
Значительное количество беженцев из посёлков (именно посёлков, а не городов, становятся первыми жертвами войны), бросают своих домашних животных. Не потому что их не любят, а потому что поселковый кот, в отличие от городского диванопуза, бродит где хочет. Кот — не собака, его нельзя срочно призвать джинном из бутылки, когда уходит последняя машина из серой зоны в Украину.
Но хавка и вода ему всё равно нужны, особенно вода — потому что зона АТО реально обезвожена климатом. Шото пожрать моэно поймать, а воды нет. Там лужи высыхают быстрее, чем из неё напьёшься.
И вот коты, котейки и котятки, оставшись внезапно без хозяев, приходят к нашим военным частям, строго глядят в глаза. Они спрашивают, когда это всё безобразие закончится, и требуют ням-ням. И вояки им дают ням-ням. Возле каждого расположения стоит вода и еда для котэков.
Я не знаю, смешно это или страшно, но украинская армия, рубится и за котэков тоже. Кто бы мог подумать что раки враги котиков. А котики за это потом спят на тёплой броне бэх, и напоминают о том, что смешное и страшное всегда ходят рядом.
/
/topics/letopis
