Анатомия ГУЛАГа
Чтобы понять, что из себя представляли концентрационные лагеря СССР » , обратим внимание, как польские довоенные аналитики описывали систему функционирования Соловецких концентрационных лагерей в 1930-1932 годах.
В начале 1930-х годов разведка польского Корпуса охраны пограничья обладала подробной информацией о структуре и функционировании системы концентрационных лагерей на территории СССР.
В задачу КОП входила не только непосредственная охрана государственной границы на востоке Речи Посполитой, но и организация разведывательной-контрразведывательной работы на восточном направлении.
Не меньшее внимание уделялось изучению сталинских репрессивных органов. В августе 1933 разведка КОП подготовила для своего руководства (отдел «W» (Восток) специальный аналитический доклад под общим названием «ОГПУ. Руководство и концентрационные лагеря СССР».
Анализ деятельности основных лагерей системы ГУЛАГ (около 14) в районах СССР. Большое внимание уделялось структуре ОГПУ в Минске, Полоцке, Негорелое, Алма-Ате, Ленинграде. Информацию о концлагере получили от бывших политических заключенных, которых осенью 1932 обменяли на польских граждан, арестованных Государственной полицией за различные (в том числе политические) преступления.
Процедуре обмена предшествовали долгие и тяжёлые переговоры между Министерством иностранных дел Второй Речи Посполитой и Народным комиссариатом иностранных дел СССР.
Главную роль в этом диалоге сыграло Посольство Польши в Москве. Среди прочих, в ходе обмена свободу получил ксендз Феофил Скальски, который с 1926 года находился в советских тюрьмах. Обмен заключенными происходил на польской станции Колосова, известной тогда как главные ворота в «советский рай» .
Обмен политзаключенными, 1932 г.
Уже на границе, в здании стражнице «Колосова», каждый из освобожденных узников был подробно опрошен.
Позже, в течение 1933, польские разведчики на основе показаний, полученных от бывших узников советских тюрем и лагерей, составили подробный отчет. Это были, по сути, первые данные о ГУЛАГе, полученные на Западе.
В итоговом документе, который состоял из 95 страниц, содержалась информация о Соловецком лагере, Беломор-Балтийском лагере, Свирлага (у реки Свирь), Сиблага (Новосибирск), Управления Печерских трудовых лагерей (Упитлаг), Управления Вышэрских исправительно-трудовых лагерей, Северных лагерей (управление в Котласе), Цемняковских лагерей (Тацьма), Сызранского, Пермского, Архангельского и ряда других лагерей.
В информационном записке, который добавлялся к общему документу, указывалось, что на каждый лагерь создана отдельная папка, куда добавлялись новые сведения, полученные от агентуры. Данные, собранные польскими разведчиками, рекомендовалось использовать в работе с перебежчиками и «канфидэнтами» (агентами) на советской стороне.
Согласно документу, в 1930 году к «СЛАП» (Соловецкий лагерь особого назначения) были присоединены лагеря в Кеми и на Кольском полуострове. Охрана состояла из сотрудников ОГПУ, но в лагере работало и много так называемых «вольнонаемных», обычных советских граждан, принятых на работу в систему ГУЛАГ. Они получали зарплату от 90 до 300 рублей, обмундирование и продовольственный паёк.
Из заключённых формировали роты, в каждой из которых было от 50 до 400 человек. Во главе стоял староста, у которого были заместители. Заключённые приезжали в Кемь на поезде, позже направлялись на пересыльный пункт, проходили карантин и высылались в один из лагерей.
Существовало три категории заключённых: контрреволюционеры, хозяйственные и уголовные преступники. Последних администрация считала социально близким элементом и давала им больше прав, чем другим.
Хуже всего приходилось «контре» — заключённым, осуждённым по политическим статьям. Кроме этого, все заключенные делились на три категории в соответствии с их здоровьем. Первые две использовали при всех видах работ (вырубке леса, в шахтах и на ловле рыбы), а вот узникам из третьей группы приходилось исполнять обязанности мелкой обслуги.
Общий вид лагерей в Кеми
Те, кто работал, получали усиленный паёк, а вот обслуга — обычный. В 1932 году рабочий первой категории за день получал 800 граммов хлеба, 80 граммов мяса или 150 граммов рыбы, 25 граммов сахара, 100 граммов картофеля, 20 граммов аллея и 100 граммов каши.
А вот в третьей группе имели: 400 граммов хлеба, 40 граммов мяса или 75 граммов рыбы, 13 граммов сахара, 75 граммов картофеля, 10 граммов аллея и 50 граммов каши. К 1931 узники ГУЛАГа не получали специальной одежды и находились в лагере в том, в чём приехали. В 1931 году узникам третьей категории предписали вместо обуви носить лапти.
Через год это постановление касалось уже всех категорий заключённых. Понятно, что такие условия приводили к высокой смертности среди гулагавцев. К тому же их косили разные болезни.
Охрану лагерей несла «ВАХО» (военизированная охрана). Солдат туда набирали обычно из войск ОГПУ из Москвы, но были случаи, когда туда попадали обычные военные РККА. Для организации связи в управлениях каждого лагеря имелось радиостанция, а между лагерной пунктами имелся телефон.
В Кеми также был небольшой аэродром, на котором находилось несколько самолётов. В аналитической отчёте, подготовленном разведкой КОП, подробно описывалась структура органов управления разных лагерей и даже давались фамилии отдельных чиновников, сотрудников администрации и охраны. Кроме этого, в конце каждого из разделов помещался план того, как выглядел тот или иной лагерь.
Чекисты из МИНСКА
Особый интерес представляет вторая часть аналитической отчете польских пограничников, в которой, в том числе, описывается процесс формирования частей внутренних и пограничных войск ОГПУ в столице советской Беларуси. «В течение лета и осени прошлого года (1932 год) в Минске на улице Дзержинского закончено строение казарм для внутренних войск ОГПУ.
Центр здания четырехэтажные, а его крылья состоят из трех этажей. В этих казармах находится 1-й полк ОГПУ и школа пограничников », — отмечалось в материалах КОП. Кроме этого там подчеркивалось, что летом 1932 полк ОГПУ находился на маневрах под Заславля.
В январе 1933 эта часть внутренних войск снова была направлена под Заславль и участвовала в учениях по борьбе с диверсантами, «которые прорвались из Польши в сторону Минска». Кстати, роль врагов выполняла одна из рот чекистского полка.
Офицеры КОП в процессе обмена политзаключенными
В отчете КАП отмечалось, что в начале 1930-х годов на улице Карла Маркса в Минске было построено трехэтажное здание для командирского состава ОГПУ. Часть «чекистов» жила в домах на улице Университетской, 39.
Кроме этого, большое внимание уделялось анализу агентуры ОГПУ, которую большевики направляли на польскую территорию. Среди шпионов было несколько бывших граждан Второй Речи Посполитой, которые в разное время бежали в БССР. Эти люди работали на минских заводах и фабриках, однако в любой момент могли быть направлены за кордон.
В докладе ОГПУ содержится информация и о чекистских частям в Полоцке. Данные были получены от канфидэнтки «Двуйки», которую задержали на границе советские пограничники и несколько дней держали в здании штаба пограничного отряда.
Во время допросов женщина рассказывала легенду, подготовленную сотрудниками КАП в Вильнюсе. За время пребывания на советской стороне агенту польской разведки удалось собрать достоверную информацию о количественном составе советских пограничных подразделений у Полоцка, а также об их командирах.
Патруль КОП
К началу Второй мировой войны аналитическая работа разведчиков КАП вместе с другими документами Второго отдела Генерального штаба Войска Польского находилась в Варшаве. Во время сентябрьской кампании 1939 документы оказались в руках нацистов. После войны эти материалы были переданы в распоряжение спецслужб социалистической Польши. В начале 1990-х годов они стали доступными для исследователей.
Фото из частного архива
Игорь Мельников
