Где разработка «плана Маршалла» для России ?
Скорбное бесчувствие. Anaesthesia psychica dolorosa
Защита, избегание реальности. Перенос внимания на фейки. Оцепененение — форма страха.
Следующий индикатор перехода в анабиоз — поведение оппозиционных политиков. Мир, Россия с момента Олимпиады, стали принципиально другими, но риторика системных политиков осталась вчерашней, позавчерашней.
В момент, когда земля горит под ногами «прежних», можно обостряться. «Конституционная реформа, возвращение к законности, честные выборы.. борьба с коррупцией..
Имитационная программа отличается от настоящей программы и плана, как ресторанное меню отличается от книги рецептов и технологической карты производства. Да и то, в меню указываются хотя бы ингредиенты блюда.
Ни в коем случае не укоряю за отсутствие содержательной реалистичной программы. Это действительно чрезвычайно трудно — придумать сейчас решения, этапы, инструменты. Настолько сложна ситуация.
Но вот такая вялая имитационность, нежелание мужественно и честно увидеть реальность, исследовать реальную экономическую, политическую и социальную западню, и отталкиваться от реальности, а не от представлений об абстрактной стране, которая всё ещё «почти как Эстония», но просто что-то пошло не так… И можно поправить очередным «улучшением условий для предпринимательства», а весь мир подождет …
Это не профессионально. Это признак апатии. В том числе и у Ходорковского. «Оправдательный приговор братьям Навальным поможет стабилизировать курс рубля, что особенно важно во время новогодних праздников, а также поднимет настроение инвесторам». Угу. Наконец-то решение найдено, чьорт.
Михаил Борисович, вы в каком году? Какие инвесторы? Откройте торги РТС. Вы актуальную структуру биржевых и внебиржевых инвестиций знаете? Все давно сбежали из проклятого места, и наказали детям не оборачиваться, как ангелы библейскому Лоту.
Есть ещё такой малозаметный, но практически важный для меня симптом астении — поведение интеллектуалов, начавших свои профессиональные проекты в этом году за рубежом. Ни один из них не поставил задачу начать создание той самой масштабной детализированной программы России или постРоссии.
Ни один из них не готов проявить инициативу опередить Запад и Восток в разработке «плана Маршалла». Который всё равно будет необходим, а его содержание будет определяться тем, кто заказчик и соавтор. Что ж, русские и здесь самоустраняются от участия в собственной судьбе.
Никто пока не инициировал очевидную амбицию, о которой я писал в тезисах «Выход вверх» — про создание нового Римского Клуба. Ключевое слово — амбиция. Нет амбиции? Вообще нет?
Аналитики настроены теперь на многолетнюю рефлексию происходящего в кризисной России, как нечто постоянное, и дающее постоянный доход экспертам-иммигрантам, внешним и внутренним.
Это вполне понятная ниша, и это ничем не хуже проекта помощи неизбывным политзаключенным. Запад богатый будет платить за пикантные развлечения, и танцы бывших узников концлагеря, и надо жить и кормиться. Но для меня это означает, что воспользоваться партнерством пока не получится.
Что ж — отсечение фиктивных возможностей — тоже результат (хотя… некоторые пострусские, совсем разные, Кантор, Морозов, Гельман, Смирнов, Рабинович, Кох — очень упорны и талантливы… и ведь всё только начинается).
Революционного (или даже эволюционного класса) — пока нет. Разовьётся ли, повзрослеет ли этот умеренно фрондирующий класс, не знаю. Одно знаю, Путин — не главная проблема для России.
Но даже Путин (и его аватары) не вернутся в ад, пока не получат плату кровью, или хотя бы готовность протестующих к решительному отказу от привычной обывательской жизни. Повзрослеть — это даже не готовность к рискам, но хотя бы понимание, что это — необходимый платёж. Платить или не платить, другой вопрос.
Дорогие красные и белые хипстеры. Пожалуйста, не принимайте близко к сердцу мою язвительность. Это просто следствие рефлекторной ироничности и дурного характера. Объективно, вы по прежнему надежда.
А пока, простите меня, просто пользуюсь, как и Путин, вашей беззащитностью. Мы, из девяностых, очень плохие. И если в руке собеседника не видим биты, начинаем насмехаться и куражиться.
В целом, такую актуальную модель для прогноза будущего, как «Крымская астения» (и некоторые её индикаторы) , я вижу.
Возможно, сценарий, который я моделирую, окажется реальным. Но это всегда ОДИН ИЗ сценариев. Скорей всего, всё будет ещё как-то иначе. Просто нужно анализировать, смотреть, видеть, просчитывать актуальные риски. Отслеживать блуждающее окно возможностей. И пытаться управлять будущим.
В новом году, весной, как и говорил, попробуем инициировать с патнёрами проект тиви, на принципах гражданской волонтерской сети, как агрегатор контента и стрима. Думаю, к лету никаких доступных русскоязычных медиа, кроме подложных, не останется. Это хорошая точка входа.
Но главное, коллективное проектирование «ПостРоссия»
Совмещая технологию интенсивного игрового проектирования оффлайн (тема, где я чувствую себя уверенным профессионалом) с возможностями сетевых облачных аудиторий, возможно, мы создадим решения и амбиции, о которых сейчас не догадываемся. В игре всегда так.
Для меня проект будущего необходим!
Без него практическая деятельность — фиктивна и является по сути — обманом.
Этап аналитики и констатаций заканчивается. Рано или поздно мы должны придумать реальные механизмы для санации и ревитализации построссийских территорий, для привлечения масштабных инвестиций под большие красивые инновации после безвременья.
- Придумать оптимальные формы для постРоссийских регионов, позволяющие минимизировать последствия дезинтеграции.
- Придумать формы последующей интеграции, если она будет полезна.
- Сконструировать новую, продуктивную идеологию, комплекс ценностей и методы внедрения, перепрошивки.
Возможности — невелики. Но важно создать хотя бы ПРЕЦЕДЕНТ стратегического проектирования с горизонтом 20-30 лет. Дать пример конструктивной агрессивности.
Почему я говорю — ПостРоссия? Потому что даже сейчас — это уже ПостРоссия: формальные границы — это такая условность. Когда-то эти границы изменились за сутки.
Кстати, кризис, который назревает в Украине — ещё одно подтверждение верности тезиса: необходимы целостные, стильные, агрессивные, амбициозные проекты для кризисных территорий и социумов.
Стильные и мощные как Майдан. Чтобы прорваться.
Вязкие инерционные сценарии — уже не эффективны. Прошлой весной в Киеве мне не удалось найти партнёров для такого проектирования. И до сих пор не удалось. Ну что ж, я хотя бы не помер от такого провала, как Бендукидзе. Будем пробовать ещё.
Евгений Юрьев
