Тамбовскому восстанию 95 лет
Тамбовское восстание
Французский историк Эрнст Ренан связывал становление нации с коллективными воспоминаниями. Народ жив, пока он помнит — помнит о триумфах и о катастрофах. Русское националистическое движение всегда «беспамятное».
Эти «политические простейшие» в воображаемом мирке, русские — атомизированная, аморфная и жутко дезориентированная масса — великий, но почему-то не пробуждающийся народ.
Русский национализм на исторической появится вместе с исторической памятью. Русский Миф (а миф, согласно философу Алексею Лосеву, не есть выдумка) станет предельной антитезой советскому мейнстриму.
В августе этого года исполняется 95 лет со дня начала Тамбовского крестьянского восстания. Тамбовские крестьяне во главе с Александром Антоновым (с благородным псевдонимом «Молодой Лев») в течение года отстаивали свои права с оружием в руках.
Повстанческая армия сражалась под лозунгами созыва Учредительного Собрания, защиты политических свобод и частной собственности.
Любопытно, что, несмотря на «эсеровскую» окраску восстания, Антонова признало командование белых Вооружённых Силами Юга России (ВСЮР), а партия социалистов-революционеров от «антоновщины» открестилась.
Несмотря на беспримерное мужество повстанцев, они были разбиты численно превосходящими и отменно вооружёнными войсками большевиков. Погром постиг не только антоновскую армию, но и всё население Тамбовщины, которое из-за варварской «продразвёрстки» симпатизировало повстанцам.
Комплекс мер, направленных на «умиротворение» мятежного русского региона включал в себя расстрелы, взятие заложников (семьями и в одиночку), сожжение целых деревень, покрытие территории концентрационными лагерями и Тухачевский не остановился перед применением… химического оружия.
Большевиков-карателей называли на Тамбовщине «оккупантами». Иными словами, коммунисты объявили войну России, персонифицированной «Республике Тамбовского Партизанского Края», и оккупировали её территорию, так же, как в дальнейшем оккупируют Эстонию, Латвию, Литву и прочие восточноевропейские страны.
Если антоновцы выводили свою преемственность из Учредительного Cобрания, которое большевиками было разогнано, то что это как не война двух государств: России и Совдепии?
Определённо, пора ставить вопрос о геноциде русского народа Тамбовщины большевистскими предшественниками Путина.
Человеческие потери в 110 тысяч человек (как минимум) — это не фиктивные «жертвы укрофашистов».
Какие последствия повлечёт за собой признание тамбовского геноцида?
Требование признать геноцид населения Тамбовской губернии в 1920-1921 гг. — не «разовая» акция, приуроченная к 95-летнему юбилею. Это «визитная карточка» русского национализма, его системообразующий элемент, подобно тому как евреи укоренили себя в Холокосте, а армяне сделали геноцид 1915 г. инструментом национальной политики.
Другим таким элементом, подрывающим легальность и легитимность РФ, является идея созыва Учредительного Собрания, разогнанного большевиками в январе 1918. Требование Учредительного Собрания вводит в публичный дискурс идею права, правовой преемственности от исторической России (Николай II отрёкся в пользу брата Михаила, а Михаил в пользу Учредительного Собрания; схема, устраивающая как русского республиканца, так и русского монархиста), что должно не на шутку пугать кремлёвских правовых нигилистов.
Требование признать тамбовский геноцид фундирует национальное сознание русских, помогает русскому национализму заостриться на борьбе с исторической несправедливостью.
Обе идеи представляют собой щит и меч в руках воина: Учредительным Собранием мы отбиваемся от советского самозванства, от красных претензий на наследие России, а тамбовским геноцидом бьём в сердце необольшевистскому «русскому миру».
Юридическая сторона признания тамбовского геноцида таит в себе много сложностей. В целом, механизм уже опробован на Голодоморе, прибалтийских депортациях и других претензиях восточноевропейских стран к коммунистическому режиму.
Уничтожение русского народа Тамбовщины производилось с чётко выраженным геноцидальным намерением (см. документы самих карателей), но вот объект геноцида вызывает вопросы: ни под этническую, ни под расовую или религиозную группу тамбовские крестьяне не подпадают. Можно с некой долей условности, назвать их «национальной (гражданственной) группой», т. к. повстанцы объявили себя приверженцами Учредительного Собрания, и, следовательно, Российской Республики, гражданами которой могут считаться.
Тамбовское восстание и этнический аспект
Мордовские анклавы в Шацком и Спасском уездах Тамбовской губернии лозунгов «антоновщины» (среди них, к слову, и «самоопределение народов») не приняли и целиком поддержали большевиков. Мордва, марийцы (тогда черемисы), чьи поселения встречались в зоне восстания, а также татары и башкиры считали, что повстанцы хотят отобрать у них ту автономию, которую дали им коммунисты, и потому участвовали в карательных операциях против «кулацко-эсеровских банд». Типичная сводка партизан гласила:
полками Антонова при наступлении красных со ст. Жердевка разбит особый полк (красных), из которого побито 650 человек татар…
Напрашивается вывод о том, что нерусские анклавы были сознательно выведены из-под удара большевистского молота. Но слишком уж натянутой выглядит такая логическая цепочка. Гораздо естественней задать следующий вопрос. С какой стати в международном праве понятие «геноцида» до сих пор замыкается в узкие рамки национальных, этнических, расовых и религиозных групп? Неужели уничтожение армянских крестьян за то, что они армяне будет считаться геноцидом, а столь же дикое в своём изуверстве уничтожение русских крестьян, но за то, что они крестьяне, останется без рассмотрения?
Если разобраться в вопросе основательней, то можно выяснить, что такие документы как резолюция Генеральной Ассамблеи ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 11 декабря 1946 года под объектом геноцида имели в виду любые «человеческие группы».
Конвенция о геноциде 1948 года, куда были включены лишь названные выше четыре группы, отошла от первоначального замысла, иначе СССР никогда бы не поставил под ней свою подпись. Но это не мешает множеству юристов-международников выступать за расширительную трактовку термина «геноцид».
Даже сам автор термина польско-еврейский юрист-криминолог Рафаэль Лемкин был сторонником максимальных вольностей в данном вопросе и считал геноцидами все случаи организованного уничтожения человеческих групп в «соцлагере». В частности, Лемкин первым поставил вопрос о геноцидальности «великого голода» на Украине в 1932-1933 гг. Как бы то ни было, приоритет должен отдаваться общему смыслу и назначению права, а не порочной казуистике, позволяющей тиранам избежать ответственности за свои преступления.
Память о Тамбовской катастрофе имеет все шансы стать антисистемной альтернативой официальному культу «Великой Победы». Участие в подавлении мужицкого бунта — это громадное чёрное пятно на парадном мундире любимца здешних «державников» Георгия Жукова.
В 1921 году лютовал «Ёрка Жуков» на Тамбовщине во главе целого кавалерийского эскадрона. Именно тогда Жуков стал тем Жуковым, который будет хвастаться Эйзенхауэру своей «фирменной» методой разминирования минных полей своими же солдатами.
Кровавый след, оставленный «победителем фашизма» на Тамбовщине, — чем не повод организовать кампанию по сносу проклятого идола на Манежной площади?
Но помимо этого «фронтального удара» по победобесию, тамбовский геноцид психологически подрывает главный режимный праздник. Основанный на шапкозакидательстве («Деды дошли до Берлина, мы дойдём до Вашингтона!») и нарочитой помпезности официозный патриотизм, привыкший отмечать лишь свои кровавые триумфы (совку никогда не понять американцев, свято хранящих память о Пёрл-Харборе), встречается здесь лицом к лицу с русским, пока что «подпольным» патриотизмом, который наравне с победами помнит и о своих поражениях.
В военном плане Тамбовское восстание было разгромлено. Но повстанцы одержали духовную победу над красными оккупантами. Залогом тому служит страшная цена, принесённая на алтарь свободы: крестьянский геноцид, признание которого со стороны международного сообщества должно стать новой русской национальной идеей.
В контексте международного признания геноцида русского народа Тамбовщины особую роль играет Украина. Сейчас она, подобно антоновцам в 1921, пребывает на фронтире борьбы с необольшевистской агрессией. И если Верховная Рада признает геноцид тамбовских крестьян, то путинцы окажутся в политико-правовом и идейном нокауте.
Недавно кто-то из украинских депутатов ставил вопрос о признании Украиной геноцида черкесского народа аж в 18-19 вв. Грузия уже создала прецедент, признав его в одностороннем порядке в 2011 году. Вне зависимости от отношения к этому поступку грузинского парламента, данный шаг Грузии имеет свою логику: Кавказ — поле игры Тбилиси. Но повторение его Украиной едва ли возымеет полезный для неё эффект; очень уж «безблагодатны» черкесы для роли союзников.
Сравните хотя бы уровень жизни адыгов в Республике Адыгея с уровнем жизни русских Тамбовщины. При взгляде на пейзажи Тамбовской области XXI века трудно отделаться от впечатления, что орды Тухачевского прошлись по ней только что, а не 95 лет назад. Так что Украина вполне может подогреть выгодный ей «русский бунт», поведав миру о своём отношении к наследникам красных палачей «Тамбовской Вандеи». Тем более, что Антонов отличался симпатией к украинцам. В воззвании «Моя исповедь» он пишет:
…если бы наш великоросс был преисполнен той государственной мудрости, какою обладает украинец, давно уже головы всех коммунистов болтались бы на вехах проезжих дорог.
И не поспоришь! Сейчас как никогда от украинцев требуется эта «государственная мудрость», ведь палачи Тамбовского края были одновременно и палачами Украины, взять, к примеру, уголовника Котовского, которой успел повоевать как против антоновцев, так и против петлюровцев.
Читатель будет, вероятно, удивлён, когда узнает, что первым тему тамбовского геноцида на государственном уровне поднял… единоросс Владимир Мединский, нынешний министр «культуры».
Дело было в 2011. Тогда Мединский ещё не считал памятники Ленину частью российской «исторической идентичности». Трудно сказать, что заставило члена правящей партии озаботиться жертвами «русского Холокоста»; наверняка, перед выборами требовалось завоевать симпатии либеральной интеллигенции и заодно как-то ужалить КПРФ. Не суть.
Янукович в 2003 году тоже признавал геноцид 7 миллионов украинцев. Главное, что определённую позитивную роль предложение Мединского всё-таки сыграло: оно высветлило феноменальную «геноцидобоязнь» истеблишмента, простирающуюся далеко за пределы умирающей КПРФ.
Мединского, мягко говоря, «не поняли» даже в его собственной фракции, некоторые члены которой любят бравировать своей «контрреволюционностью» при обсуждении Октябрьского переворота, но прячутся в кусты, когда речь заходит об ответственности за большевистские злодеяния.
Современный большевизм давно сместил акцент с октябрьской бесовщины на подчёркнуто «державническую» победу мирового коммунизма в мае 1945-го. Но для прижатых к стенке путинцев родная ленинская рубашка всегда будет ближе и материальнее «хруста французской булки».
Истерика Кремля вокруг «ленинопада» яркое тому подтверждение.
В случае с тамбовским геноцидом всё грозит обернуться ещё красноречивей: пока этот эпизод является достоянием узкого круга историков, Кремль занимает нейтралитет и призывает к «примирению красных и белых/зелёных», но стоит только задаться вопросом об истоках нынешней «вертикали власти» в пепле тамбовских деревень, как антоновцы из немых персонажей истории вновь превратятся в «кулацкие банды», а то и в «прото-бандеровцев».
Произрастание советского тоталитаризма из карательных операций против мятежной Тамбовщины — вопрос действительно требующий осмысления. Трудно судить о первенстве, но то, что население Тамбовщины пало жертвой одного из первых коммунистических экспериментов по массовому человекоубийству на ограниченной территории — факт. Потом будут карательно-войсковые операции против УПА, «лесных братьев», моджахедов, но пальма первенства принадлежит антоновцам.
Именно они устроили красным первый советский «вьетнам», в ответ на что красные устроили им первый советский «холокост». К слову, на основе бронеавтомобильного отряда, действовавшего против повстанцев, выросла знаменитая дивизия имени Дзержинского.
Кого-то может возмутить несколько «циничный» подход к одной из величайших трагедий в истории России. Разве смеем мы рассуждать о «выгодах» признания геноцида наших соотечественников? Извините, но просто поплакаться можно и без постановки вопроса о геноциде. Мы заплатили слишком страшную цену за господство красного антихриста на нашей земле. И платим её до сих пор. Теперь пора платить ИМ. Кремль, покайся!
